«Если есть возможность воссоздать храмы Петербурга, это нужно делать»
В прошлом году берега Невы пополнились двумя восстановленными церквями — Свято-Троицкой и Скорбященской. Обоими проектами занимался Фонд содействия восстановлению объектов истории и культуры. Как выбираются адреса и почему вокруг колокольни Смольного возникают споры, рассказал представитель фонда Филипп Грибанов.
— Как пришла идея восстанавливать храмы в Петербурге?
— Идея восстанавливать храмы, в общем-то, не нова и лежит на поверхности. Как говорится: «Есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать». Когда-то церкви разрушали, пришло время восстановить историческую справедливость.
К сожалению, некоторые храмы уже просто невозможно вернуть к жизни. Но есть те, к которым можно подступиться с точки зрения восстановления, и конечно, это того стоит.
Свято-Троицкая церковь киновии Александро-Невской лавры
— Почему именно храмы?
— Храмы — это ведь не только место притяжения верующих, они также были объектами высокой архитектуры и несут большую историко-культурную нагрузку. К тому же сейчас церкви действительно очень востребованы. Это мы видим на своих объектах: в частности,в киновии Александро-Невской лавры. Там уже вовсю кипит жизнь.
— А как вы выбирали объекты? Возможно, кто-то подсказал или был какой-то общественный запрос?
— Какого-то единого алгоритма не существует: у каждого проекта своя уникальная судьба. Например, когда в 2015 году мы приступили к восстановлению собора Пресвятой Живоначальной Троицы в киновии Александро-Невской лавры, мало кто из петербуржцев вообще знал, что там когда-то была церковь. Но инициативные горожане сумели добиться внимания к этому объекту и даже провели техническое исследование, в результате чего пришли к нам с довольно основательным пакетом документов для старта.
И успели вовремя: здание представляло собой удручающие развалины. В нем были какие-то мастерские, общежитие с нечеловеческими условиями. Как там люди находились, вообще удивительно. Первым делом мы занялись противоаварийными работами, потому что там надо было срочно «подхватывать» конструкции — счет шел уже на месяцы.
Свято-Троицкая церковь до начала восстановления
Если говорить о выборе проектов в целом, то главный параметр — значимость объекта для города. Киновия — это панорамный объект, по сути, фасад Петербурга. Другой наш проект — памятный знак на Троицкой площади. Тут знаковость, наверное, даже не требует никаких объяснений, поскольку он установлен на месте первого заложенного в Петербурге храма, причем заложенного самим Петром I. Вся жизнь того Петербурга крутилась между домиком Петра, Петропавловской крепостью и Троицкой церковью. На этом пятачке проходили и все важные события, праздники. В определенном смысле именно здесь берет начало Российская империя — в Троицкой церкви Петр был провозглашен императором.
— Почему памятный знак? Почему церковь не стали воссоздавать?
— Судьба храма непростая. Он раз пять горел и перестраивался, несколько раз даже на других местах. Были и временные церкви. В итоге тот облик, который был при Петре, и тот, в котором храм был разобран в 20-е годы нашего века, — это два разных здания.
Тут возникает вопрос: как восстанавливать? Если возвращаться к оригиналу петровской эпохи, то там и проекта толком нет. Всё, что осталось, — несколько эскизов того времени. К тому же сам храм располагался там, где сейчас проходит дорога и стоит новое здание.
Поэтому мы остановились на памятном знаке и постарались сделать его интересным, привлекающим внимание. Мы были приятно удивлены, когда увидели, насколько он оказался востребован. Двух недель не прошло, а его уже включили в экскурсионные маршруты. Всех, кого везут к домику Петра, приводят и к знаку. Я это сам видел и мне много раз присылали фотографии, как прохожие останавливаются, фотографируются, дети залезают на эти булыжники…
Памятный знак на Троицкой площади
— Насколько сложно находить документы в условиях того, что наверняка не все архивы сохранились? К тому же, насколько мне известно, сейчас есть дефицит профессиональных реставраторов. Как с этим справляетесь?
— О наших объектах информации в архивах достаточно. Например, сейчас мы завершаем работы в церкви иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость (с грошиками)» на проспекте Обуховской Обороны, 24. В отличие от киновии эта церковь была полностью разрушена — взорвана в 30-е годы прошлого века. Но сохранились фотографии и подробные чертежи, планы здания.
А когда мы приступили к работам, то провели археологическое изыскание и выявили подвальный этаж, который чудом сохранился в идеальном состоянии, и фундамент. Не устаем до сих пор поражаться тому, насколько хорошо тогда строили, что даже после взрыва, пролежав больше полувека под землей, фундамент все равно сохранился. Именно на нем усилиями наших мастеров теперь и стоит восстановленная церковь.
Что касается реставраторов, то вы знаете, по-настоящему хороших специалистов во все времена немного, но надо иметь терпение и такт, чтобы их находить и привлекать для работы. Я считаю, что мы привлекаем лучших, и результат говорит сам за себя.
Скорбященская церковь
— Какие сейчас храмы рассматриваются к воссозданию?
— Это церковь Бориса и Глеба на Синопской набережной и колокольня Смольного монастыря.
— Два восстановленных храма и будущая церковь Бориса и Глеба вызвали в целом положительный отклик. Однако спорной в кругах общественности оказалась колокольня Смольного монастыря. Как вы считаете, почему? И насколько принципиально для фонда ее появление?
— В первую очередь потому, что ее задумал Растрелли, великий архитектор. По своей архитектуре это величественное сооружение дивной красоты, и трудно придумать что-то более красивое.
Сперва Растрелли планировал сделать колокольню ниже, но когда Елизавета Петровна корректировала проект, она потребовала увеличить высоту, и в итоге колокольня стала такой, какой мы ее сейчас видим на макете. Предположительно ей хотелось каким-то образом провести связь с Петропавловкой, потому что на тот момент это был первый «небоскреб» в Санкт-Петербурге. Здесь очевидно прослеживается задумка создания второй доминанты, которая была призвана уравновесить абрис города.
Что касается реакции… Неравнодушных к проекту, конечно, нет. Но я много общаюсь на эту тему и вижу, что объем критики очень сильно преувеличен. Тех, кому колокольня не нравится, не так много. Мы сталкиваемся с типичной жизненной ситуацией: те, кому что-то не нравятся, высказываются гораздо чаще и громче, чем те, кто согласен.
В целом к критике мы относимся хорошо, если, конечно, это конструктивная критика, а не просто голословное «я против». Мы ведем все проекты с максимальной открытостью и всегда готовы к диалогу.
В рамках этого диалога мы регулярно проводим социологические исследования фокус-групп, опросы. И видим, что идея воссоздания колокольни получает колоссальную поддержку, особенно среди молодежи. Молодые люди смотрят на визуализацию проекта и говорят: здорово, красиво! С одной стороны, можно сказать, что «нравится / не нравится» — довольно наивный критерий, но если вдуматься, именно он — самый важный.
Важно понимать, что воссоздание колокольни не самоцель. Мы думаем о том, как насытить это место интересным функционалом. Сейчас в разработке проекты уникальной смотровой площадки, интерактивного музея и библиотеки, археологическая часть.
Смольный монастырь с колокольней. Рисунок Юлии Михайловой
— Не могу не спросить про памятник Александру III на площади Восстания. Какова реакция на эту инициативу? И какова вероятность, что власти дадут добро?
— Недавно на «Фонтанке» был опрос на эту тему. 69% опрошенных проголосовали за. Хотя на самом деле инициатива эта не новая, она появилась еще в начале 90-х годов. В 2000-х планировалась полная реконструкция площади Восстания с созданием подземного паркинга, и одним из условий реализации этого проекта был как раз перенос памятника. Но проект был очень дорогостоящий, реализовать его не получилось по экономическим причинам. Так про Александра III и забыли. Сейчас мы эту инициативу подхватили и готовим обоснование, чтобы представлять проект. Надеемся, что власти его поддержат.
— Планируется ли возвращать площади имя Знаменская и будет ли фонд участвовать в процессе?
— Вопрос топонимики — очень интересный и непростой, он заслуживает внимания и городской администрации, и общественности. Я считаю, что каждый отдельный случай надо рассматривать индивидуально. В 90-е процесс возвращения улицам исторических названий шел очень активно, а сейчас отчего-то сошел на нет. Лично мне бы хотелось, чтобы он вернулся на повестку дня.
